«Главное, чтобы чувствовалась пульсация» — большое интервью с Eostra

Максим Eostra — участник формации Roots United, резидент Штакеншнайдера, создатель вечеринок Sumeba Miyako. В большом интервью для дпвлк он рассказал о путешествии из Хабаровска в Saint-P, диджеинге, Сумэбе, Штаке и многом другом.

С чего началось твое увлечение музыкой?

Я всегда хотел стать диджеем. Еще в Хабаровске, в детстве, я учился в лицее искусств. Туда было непросто поступить, я сдавал много экзаменов. Меня звали на музыкальное отделение. В школе добавили вокал в программу, отправили на ТВ-шоу на подобии «Утренней звезды». Но я выбрал хореографию, отдав должное маме — она профессиональный хореограф. Там было много музыки — все занатия танцами под живое фортепьяно. Потом у меня появился скейт. Я катался по городу под Wu-Tang и Joy Division. Вокруг не было хорошей музыки. Все новое мы узнавали из саундтреков к скейт-видео. В 16 лет я открыл для себя электронику. После уроков учился играть в местном клубе. Так я стал диджеем и с горем пополам начал делать свои мероприятия.

Сложно было?

В Хабаровске ты постоянно сталкиваешься с сопротивлением. Как Макс Фишер из Академии Рашмор — ты предлагаешь какие-то идеи, но только создаешь деканату проблемы. Говоришь — «хочу сделать событие» А они такие — «Нет». Людям не нужны были вечеринки, а я хотел играть и развиваться. В городе нас таких было буквально несколько человек, а так даже поговорить не с кем. С большинством местных диджеев я был на разных волнах. Сделать классно, так как я хотел, не получалось. Не было поддержки, площадок. Не было бюджета. Точнее он был, но очень узкий. Получалось так — ты сам платишь, затем влетаешь. И я устал.

«Скорее всего, это было в 2008 году в хабаровском клубе PLAYA. Мы с друзьями делали техно четверги и драм’н’бэйс / джангл / дабстеп воскресенья. Было очень необычно, учитывая то, что это был R’n’B клуб» — Еostra о первом выступлении в интервью Dissonance

Как менялся твой музыкальный вкус?

Сначала я играл ломаную британскую музыку — дабстеп, джангл, драм-н-бейс. Мне было комфортно в уличной атмосфере, но вкус оставался поверхностным. Потом я услышал другой звук, стал совмещать его с тем что играл. До сих пор так делаю — например, дабстеп с прямой бочкой и электро. Раньше мои стилистические рамки были уже. За 10 лет границы расширились. Я научился подстраиваться под разные ситуации на вечеринках. Стал глубже воспринимать музыку.

Например?

Я возвращаюсь к релизам, которые когда-то откладывал в сторону. Думаю: «Раньше это казалось скучным». А на самом деле — там прекрасный трек, а я его пропустил. Раньше я понимал только функциональную музыку — мощные ритмы, бас. Теперь я как будто ныряю в нее. Мне нравится триповый звук со слабой ритм-секцией. Я начал замечать неочевидные звуки, странные ритмические размеры. Это такие детали, которые раньше не понимал. Сейчас я вижу, насколько они важны, как они врываются в атмосферу. Я поднял эстетический уровень, стал внимательней и спокойней воспринимать музыку. Старею короче…

Эостра — этот псевдоним звучит как имя германского божества, связанного с приходом весны и пробуждением природы. Еще так называли апрель.

Ты пробовал писать музыку?

Конечно. Но я не ощущаю себя музыкантом. Процесс не увлекает, хотя были идеи и возможности. Меня каждый раз что-то останавливает. Наверно, я просто еще не готов.

Как ты понимаешь диджеинг?

Диджеинг – это когда ты управляешь атмосферой на вечеринке. Диалог с публикой через музыку, подходящую контексту момента. Ты общаешься с людьми. От их реакции зависит в какую сторону история пойдет дальше. Здесь все взаимосвязано — техника, селекция.

Локация и аудитория имеют значение?

Я всегда подстраиваюсь под клуб, саундсистему, затем под людей. Если играю в Танцплощадке — хочется больше тепла, грувов, классического хауса. Плюс — немного диско. То что звучит на средних частотах, без таких низов как в техно, где все построено вокруг ритма. Если клуб большой, мощный звук, масштабная световая инсталляция — я играю более агрессивно. Там это уместно. Это важно — если музыка не соответствует месту, люди просто устают.

Потом смотрю на людей. Коннект нахожу всегда по-разному. Например, когда я впервые играл в Газгольдере на System 108. Утро, мощная саунд-система, много людей. Несмотря на непривычную локацию и незнакомую публику люди легко воспринимали все: от классических пластинок лейбла Bunker до откровенно смешных хаус треков. Например, где чувак 5 минут поет, как он любит шоколадки. Я играл утром, мой сет длился шесть часов. Утро – особенное время, когда остаются лишь те, кому интересна музыка, а я могу ставить то, что действительно люблю. Неочевидные вещи.

В последнее время в клубных сетах я не люблю делать сильный упор на мощный ритм. Главное, чтобы чувствовалась пульсация. Грув держит, даже если он не самый очевидный. Но бывает и так — поставил сложный трек, а народ не понял…

А твое настроение влияет?

Не особо. Я же играю в рамках своей коллекции. Иногда бывает, что настроение подталкивает тебя на что-то новое.

В одном интервью ты сказал что “в общей сложности переезжал 18 или 19 раз” — с чем это связано?

Я жил в трех разных городах — Питер, Москва и Хабаровск. Менял съемные квартиры — где-то договор заканчивался. Где-то еще что-то. В Питере переезжал миллион раз! Очень от всего этого устал. Сейчас купил здесь квартиру и больше переезжать никуда не собираюсь.

Хабаровск похож на Питер?

Климат, природа – совершенно другие. Владивосток и Хабаровск больше похожи на Японию. Там на берегу растет шиповник, скалы у моря. В Питере нет морской атмосферы и море чувствуется иначе. Когда в Японии тайфун или цунами, они приходят во Владивосток, а Хабаровск совсем рядом. Это морская буря, со штормом и сильным дождем. Когда стихия отступает — на небе появляются звезды. Это очень красиво. Летают чайки. Летом — жара, все купаются. В Питере совсем не так.

Если о сцене — в Хабаровске ничего не происходит. Слишком далеко от столиц. У нас же не Европа, где в каждом городе своя сцена. Есть Питер и Москва для людей которые хотят заниматься искусством. Быть диджеем в Хабаровске очень сложно. На вечеринках приходится думать “лишь бы танцевали”. Люди полчаса на танцполе, потом уходят. И это не зависит от тебя, от твоей техники или треков. Думаю, такая атмосфера во многих городах России.

Сам по себе Хабаровск неплохой город, но люди закрытые. Мне так показалось. Я как-то играл в Архангельске. Все переполнено, на танцполе много девочек в платьях. Публика сильно отличается от нашей, но танцевали без остановки. Я ставил одно, другое. Вначале боялся их напугать, но заходило все — электро, диско. Люди очень благодарные. Писали письма — «Спасибо за музон». Город еще меньше чем Хабаровск, а люди совсем другие.

Сейчас бываешь в Хабаровске?

Я иногда приезжаю туда в гости, но по старой памяти боюсь играть. Меня в Хабаровске все знают. Я всегда там ставлю проверенные треки, которые точно сработают. Это смешно, но я до сих пор боюсь, что все уйдут. Стоит мне закончить, начинает играть следующий диджей — все уходят. Вот такой танцпол.

Ты как-то сказал, что “с детства связан с Японией” — можешь рассказать об этом?

Я много раз бывал в Японии в детстве. Моя мама работала с Японией и я часто летал на языковую практику. Я был ребенком и иначе воспринимал атмосферу. Если пожить хотя бы год сейчас, была бы совсем другая история. Тогда я приезжал обычным школьником, таким замкнутым домоседом. Все время просидел за компом, слушая музыку.

Что ты думаешь о японской музыке?

Она интересная. Как мне кажется, они берут за основу какой-то стиль и полностью его перекраивают. Я не большой эксперт по японскому звуку, но некоторых артистов знаю. Например, Quarta 330. Он пишет 8-битный дабстеп и выпускается на Hyperdub. Я впервые такое услышал в школе — это очень интересно. Еще у японцев крутой авангардный джаз. Они делают из него какие-то безумные вещи! В юности немного слушал нойз-рок группу Melt Banana. Особенность Японии — эксперименты! Они не боятся добавлять к своему творчеству щепотку безумия.

После Хабаровска ты оказался в Москве — верно?

Да. Я привозил разных артистов в Хабаровск. Lipelis, Kito Jempere, D-Pulse, Mujuice, Stoned Boys (Interchain), Celebrine, Arsenii, Poko Cox, Моралеза и многих других. Так познакомился с коллегами из Москвы и Петербурга. Потом Саша Розет (Discipline) позвал меня в Москву, поиграть в Солянке. После сета я понял, что не хочу возвращаться. Вначале я даже не понимал, зачем еду в Москву. Просто чувствовал, — там интересно. Если дома я был “каплей масла в стакане воды”, то в Москве оказался в своей стихии.

Ты просто взял и остался?

Не совсем. В Москве у меня был знакомый. Мы в школе вместе катались на скейтах. Он переехал учиться, и у него была свободная комната. Я боялся жить один в чужом городе, а так все удачно сложилось. Знакомый чел и супердешевая комната. Я и остался.

В Москве Eostra присоединяется к лейблу Incompetence, основанному дуэтом Interchain. Лейбл работает с новой электроникой на стыке лефтфилда, панк-эстетики, сырого техно и экспериментального звука. На Incompetence выпускались Ewan Limb, Interchain, Enjineer и британский дуэт Dem Leedz.Также, лейбл занимался влиятельной вечеринкой Rawgress -бескомпромиссные лайвы, сырой аналог и панк-атмосфера. Eostra стал полноправным резидентом формации.

А как ты оказался в Питере?

В какой-то момент, у меня стало не очень с деньгами. Мне все надоело. Я впал в зимнее уныние. А в Питере у меня жили друзья. Они предложили: «Приезжай к нам, сменишь атмосферу, поживёшь какое-то время». Я подумал, меня ничего особо не держит. Загрузил все свои вещи в поезд и поехал. Вещей было очень много — вертушки, колонки, коробки, сумки… Меня не пускали в вагон, пришлось заплатить тысячу рублей начальнику поезда. Вот так я переезжал. Ни денег, ни перспектив, ни настроения. А когда приехал, меня сразу позвали в Stackenschneider.

Ты называешь Штакеншнайдер любимым клубом — почему?

Я никогда такого не видел! Когда я выступал в Южной Корее, там было что-то подобное, но все равно, совсем не так. В Европе я не играл. Может быть, мне просто не с чем сравнить. Я никогда не видел такой маленький клуб. Не бар, а именно клуб. Черные стены, никакого вычурного интерьера, хороший звук и терраса. Я называю выступления в Штаке тренировками. Если ты резидент, то играешь хотя бы раз в месяц. Наверху играешь одно, внизу — совсем по-другому. Ты играешь в начале, в середине, в конце вечеринки и это всегда разное настроение. Каждый раз можно играть новый сет. Ты все время прокачиваешься и узнаешь что-то новое.

Сразу почувствовал себя как дома?

Нет, я не сразу въехал в настроение клуба. Меня позвали один раз, потом второй. На третий я понял как надо играть. Потом сделал вечеринку Sumeba Miyako. Так и застрял в Питере. В итоге стал работать в Штакене. Сейчас я думаю, что занимаюсь тем, чем должен.

Esquire назвал тебя одним из восьми лучших диджеев Питера — что это была за история?

Это была фотосессия журнала Esquire. Диджеев выбирала Наташа Ноговицына (известный в Петербурге журналист). Она и решила, что мы лучшие. Для меня это было новым опытом, стало любопытно. Там такая компания собралась — Шутта, Хупа… Нас переодели. Хупу одели в костюм техномена, черный такой, длинный, висячий. А он обычно одевается сдержано. Взрослый дядя! Все происходило в церкви Анненкирхе. Там все обгоревшее, католический крест стоит. Я смотрю — Хупу фотографируют на фоне этого креста, в этой одежде… Очень необычно для нас всех! 🙂 Потом смотрю — Шутту красят. Ахах! Это было по-настоящему весело!

Материал назывался «Восемь лучших диджеев Петербурга исповедуются в церкви». Сейчас его нет на сайте Esquire, но его можно увидеть по платной подписке например здесь. На Эостре — байкерская косуха Levi`s и вещи от John Varvatos.

Тебя тоже переодевали?

Да, потом была моя очередь. Меня одевают в какую-то футболку, типа Ramones. Сверху — косуху, брюки такие под джинсы, кеды с белым носком. Я никогда в жизни кеды не носил! Спрашиваю: “Можно сфоткаться в своей одежде? Мне и так нормально”. А они такие — “нет!” Я не знал, как это будет. Если бы знал, подготовился бы получше. С другой стороны — новый опыт. Я очень стеснялся камеры. Они просто нас сфотографировали. Никаких чартов не было, короткое интервью и фотографии.

Эта фотосессия что-то изменила для тебя?

Не думаю! Esquire занимается модой и освящением светской жизни, а не электронной музыки. Так что это просто хорошее воспоминание. Главное, чтобы я сам ощущал себя хорошим диджеем.

Чье мнение для тебя важно?

Самое ценное — когда свои чуваки говорят «это круто!» Только они регулярно видят и слышат, как ты играешь. Например, мои московские или петербургские друзья. Бывает, иностранный артист тебе говорит — “Hey man, I really enjoyed what I heard of your set! Super!”. Например, Tommy Four Seven который играл на вечеринке m_division. Он правда так подумал и написал мне потом в личку. Но бывает и так, что люди говорят это из вежливости. А вот друзья не врут. Они честно скажут правду. И если нет — тоже объективно скажут нет.

Конечно, мне будет приятно, если мой сет понравится тем артистам, что нравятся мне. Например, я со школы очень люблю Shackleton. Если Джой Орбисон скажет, что я классно отыграл — тоже обрадуюсь. Если помечтать — Джефф Миллс, такой подходит и по плечу — «Молодец!». Как строгий отец, который лишний раз тебя не похвалит.

Внешность и стиль имеют значение?

То есть, если я куплю такие-то шмотки и разоденусь, то моя карьера пойдет в гору?

Да, как в хип-хопе, где у каждого свой образ.

Нет, конечно… Для меня внешность вторична, но все люди разные. Для кого-то это может быть важно. Скорее это зависит от темперамента. Кто-то стоит на сцене, не двигается, но звук — супер! А кто-то бесится на сцене и всё такое… Это должно быть естественно. Так и с внешностью — она должна соответствовать натуре человека. Мне кажется, о внешности никто всерьез не думает. Каждый, в той или иной мере, выглядит естественно. Я ничего не делаю со своей внешностью. Главное — творчество.

Поговорим о Сумэба Мияко — что это значит?

Это со школы, когда я в пятом классе учил японский. Однажды, у нас был урок на тему японских пословиц. До сих пор его помню, там я услышал о «Сумэба Мияко». Когда думал, как назвать свою вечеринку, ничего особенного не приходило на ум. Даже был вариант назвать её «Добро пожаловать». Ведь я никому ничего не хотел сказать этой вечеринкой. А потом вспомнил эту пословицу. Она же звучит клёво! И какой добрый посыл — «Везде хорошо, где есть ты». Если дословно — «там где живешь, всегда столица» или по-русски — «всяк кулик своё болото хвалит».

«Проснись, проснись!
Стань товарищем моим,
Ночной мотылёк» — Эостра использует классическую японскую поэззию в промо Сумэба. Например, это хокку написал Мацуо Басё в 17 веке

Ты помнишь первую Сумэбу — как это было?

Первая была в конце июня, в 2016 году. Я уже точно не помню. Тогда приезжал Lokiboi. Так сложилось, что он был в России и у нас куча общих друзей. Мы решили его позвать. На мероприятии я смотрел, как все играют и обдумывал следующую вечеринку. Сумэба — это как позвать друзей в гости.

Для тебя важна известность артиста?

Всегда по-разному. К нам приезжал японец Koramikino с лайвом. Когда мы его позвали, у него было всего 11 подписчиков на Саундклауд. Это крутое ощущение, что ты можешь позвать по-настоящему интересного музыканта, не оглядываясь на его известность. Просто — вот, зацените!

Или иначе — недавно на Low Cost приезжал играть S.O.N.S. Это хаус с вкраплениями всего, что только можно. Например, транса, брейк-бита и экспериментальной музыки. Он француз, но живет в Южной Корее. Я играл в том же клубе, где он чаще всего выступает. Очень интересный и суперпопулярный чувак. Издает пластинки только на своем лейбле. Все релизы в японских надписях, названия – по станциям японского метро. Его пластинки стоят 100-150 евро и сразу раскупаются. Очень востребованный артист.

Как ты нашел Koramikino?

Мы познакомились в Москве, на вечеринке “Восточный экспресс”. Ее так назвали, потому что все участники приехали с востока. PTU из Казани, я из Хабаровска, Обгон из Ташкента и еще были японцы. Их группа называется Aales. Камиль из PTU учился с одним из них в университете. Там мы и познакомились. Koramikino интересовался русской культурой и поэтому учился в Казани. У него нереальная музыка. Ну очень крутая! Мы поддерживали связь, и я пригласил его на Сумэбу с IDM-лайвом.

Это был эксперимент?

Для меня это был эксперимент. Настоящий концерт на террасе. Все стояли и слушали. Мне так понравилось, что я записал подкаст с его лайвом, чтобы потом послушать, еще и еще…

Получается, Сумэба это всегда друзья?

Да, в основном я зову своих друзей. Среди них много крутых диджеев. Иногда приезжают иностранцы.

Кем бы ты стал, если бы не занимался музыкой?

Я бы стал учителем. Честно говоря, особо не думал об этом. С детства я занимался диджеингом и делал вечеринки. Учился на рекламщика, но меня от этого тошнит. А вот учитель — самая благородная профессия. Возможно, в будущем я бы хотел преподавать.