dave tarrida

«Оригинальность и верность себе» — большое интервью с Дейвом Тарридой.

В 1991 году Дейв Таррида впервые встал за вертушки в клубах шотландской столицы Эдинбурга. Спустя шесть лет он выпустил первый трек «Chupacabra» под именем Pujol, а еще через год занялся продюсированием под собственным именем.

Темный, экспериментальный стиль Тарриды и его проекты — клуб Sativa и лейбл Sativae — визитные карточки шотландского техно 90х. В компании с Лендструммом и Тобиасом Шмидтом он придумал новую версию техно, которая стала известна под именем «UK new school» а затем — как wonky techno. В самом конце 90х Таррида дебютировал на берлинском Tresor — лейбл искал новый звук, после долгого увлечения детройтским саундом, и нашел его в треках Дейва Тарриды.

Сейчас у продюсера — статус живого техно-классика, который приложил руку к появлению рейв-культуры и собрал около 50 релизов в своем портфолио. Среди них — пластинка на питерском лейбле Heraldic.SPb. Недавно Таррида вновь выпустил пластинку в Saint-P, на Underground Experience — лейбле Олега Азелицкого экей DJ Slon.

дпвлк поговорил с Дейвом Таридой о 90х, wonky, клубах и Эдинбурге. Благодарим Олега Азелицкого за неоценимую помощь в подготовке интервью.

Как ты пришел в клубную электронику?

Dave Tarrida: Я и мои друзья довольно рано стали посещать техно-вечеринки. Затем мы подумали — нужно сделать собственную вечеринку. Играть свою музыку, только для себя и наших друзей. Когда мы начали, все сразу стало очень быстро развиваться, но я даже подумать не мог, что музыка станет моей карьерой. Если бы кто-то тогда мне сказал, что я 30 лет буду заниматься клубной электроникой, я бы не поверил.

Я слышал, в юности ты увлекался панком, хардкором и металлом. Что ты думаешь о выражении «техно это новый панк»?

Да, это так. Когда я только начал слушать техно, это была совершенно новая музыка. Ничего подобного раньше не было. Техно было грубым и быстрым, как панк или хардкор. В то время многие люди переходили от хардкора к техно, поэтому для меня эти слова имеют смысл.

Твое имя связано с клубом Sativa — можешь рассказать об этом месте?

Sativa начинала как саундсистема. Мы устраивали небольшие бесплатные вечеринки и фестивали в Шотландии. Когда у нас появился клуб, мы отказались от вечеринок в городе и пригородах. Тогда музыка была довольно эклектичной, но мы получили известность благодаря тяжелому техно. Я играл жесткие, кислотные стили. Возможно, лучшим примером были бы треки от лейблов Dj.ungle Fever или PCP records, от продюсеров таких как Walker или The Mover.

Вот как проходили вечеринки Sativa в 1993 году: «Все было забито людьми. Очень жарко, потно, громко, очень темно и слишком много стробоскопов. Музыка — тяжелая и мрачная. Я и сейчас думаю, что там прошли одни из лучших клубных ночей в моей жизни. Тогда эта музыка была совсем новой. Возможно поэтому происходящее было настолько ярким. Наверняка некоторых пугала атмосфера в Сативе. Там были люди с панк-стилем, с бритыми головами, дредами, пирсингом и татуировками. Ну и конечно были те, кто обычно ходит на техно-вечеринки»

Что еще рассказывал о Sativa Дэйв Таррида: «Я начал это все с друзьями в 1991 и закончил в 1996 году. Мы никогда не стремились к чему-то конкретному, просто сделали небольшой клуб чтобы играть музыку, которая нам нравилась и веселиться с друзьми. По конец нас было около 25 человек. У нас был танцпол для техно, еще один для даба, регги и рагги а также чиллаут. У нас были скульпторы, работающие над оформление пространства. Все это напоминало мини-фестиваль. Наши друзья — Neil Landstrumm и Tobias Schmidt приходили поиграть. DJ Hell приезжал довольно часто, также как Dave Clarke» — из интервью spannered.org

Все что я знаю об Эдинбурге — из романов Ирвина Уэлша. Он действительно был таким жестким и депрессивным городом, как в Трейнспоттинге?

На самом деле, Эдинбург очень красивый город, но в те времена там были темные, опасные места. Сейчас, конечно, все иначе. Это небольшой город, где все кто занимался творчеством так или иначе были знакомы. Ирвин время от времени заглядывал в Сативу, устраивал там вечеринки. У нас много общих друзей, некоторые из них даже снимались в его фильмах.

Ты, Лендструмм, Тобиас Шмитд и Кристиан Вогель, вместе создали wonky-техно — как вы придумали этот звук?

Мы просто взяли то, что нам нравилось у других и сделали все по-своему. Нам было неинтересно копировать чужое, скорее мы превратили эти идеи в нечто новое. Мы придерживались DIY-панк эстетики и создавали новую версию того, что уже слышали. Никто не думал о революции в техно или о том, что делают другие. Мы были в абсолютно изоляции с нашим новым звучанием, не думая о происходящем вокруг. Лишь когда мы заметили, что люди копируют нас, стало понятно что мы делаем что-то особенное.

«The Invisible Hand» — пластинка Тарриды для братьев по wonky из Saint-P. Четверка треков — от свинцовый монохрома, до индастриала и сырого олдскула. За свою карьеру Таррида поиграл разное — резкие, дистопичные ритмы и галлюциногенные абстракции. Ну а «The Invisible Hand» — нечто вроде «best off», где собрались ключевые идеи и звуки.

Как бы ты сам описал wonky? Что главное в этом звучании?

Вначале наш звук называли «UK new school». Потом «Sativa sound» и «No Future sound». Слово wonky появилось спустя годы. В то время большинство техно треков были слишком линейными, основанными на петлях. Мы брали аранжировки из чикагского хауса, очень подвижные и струящиеся. Много тяжелых басов, вокальных сэмплов и металлических индустриальных оттенков. Все это сильно отличалось от происходящего на сцене в то время.

Как человек причастный к рождению рейв-культуры, ты веришь что музыка способна менять сознание людей?

Как любая музыкальная культура, рейв может изменить жизнь многих людей и он действительно изменил мою! Музыка, как правило, открывает выход из обычной, повседневной жизни. Рейв, наверно, самый мощный вариант для этого. Все просто ждали выходных, чтобы оказаться в этом параллельном мире. Я сам видел очень много людей, для которых рейв и техно стали возможностью выйти за рамки повседневной реальности.

Dave Tarrida @ Tresor (Closing Party) April 7, 2005

Возвращение звука 90х — ты веришь в 30 летние циклы, или есть другие причины?

Я всегда думал — цикл это 7 лет. Через некоторое время людям надоедает звук. Его становится слишком много, он перенасыщает сцену. Так что, все движется по кругу, и в конце концов возвращается снова. Недавно это была волна индастриала из 90х, посмотрим что будет дальше.

Историю танцевальной музыки часто связывают с наркотиками — на твой взгляд, это справедливо?

Да, это справедливо. Взлет рейва, техно и хауса шел рука об руку с экстази, появившимся в конце 80х. Любая музыка, которую играют рано утром всегда будет связана с веществами. Это имеет как хорошие, так и негативные последствия.

Дейв Таррида в Mosaique (фотосет Ивана Чернова)

Ты жил в Эдинбурге, Барселоне и Вене — с чем были связаны твои переезды?

Я наполовину шотландец, наполовину — каталонец. Мне повезло, моя жизнь разделилась между этими местами. И там и там у меня есть семья. А Вена потому что моя жена австрийка и в 2010 году я переехал туда вместе с ней и сыном. Для меня всегда были очень важны путешествия, перемена мест, для меня это очень легко. Я не представляю, что где-то я остаюсь слишком долго. Поэтому, кто знает, где я окажусь в следующий раз, лол.

Ты думал о переезде в Берлин?

Да, несколько раз. Был сложный выбор между Берлином и Барселоной, но солнечная погода и то, что Баселона очень красивый город в конечном итоге перевесило. Но мне повезло, я регулярно бываю в Берлине. Он для меня как второй дом. Например, недавно я вернулся оттуда, после лайв-сета на выходных в Tresor.

«Postmortem Pop» — твой первый релиз для Tresor, и одна из моих самых любимых пластинок — можешь о ней рассказать? (послушать ее можно здесь)

Первый раз я выступал в Tresor в 1994 году. Тогда же познакомился с Каролой Стойберг, менеджером лейбла. Мы подружились, я регулярно возвращался чтобы поиграть в Tresor. После Детройта, они стали поглядывать на Британию, как на следующее интересное место с новой музыкой. Карола просто пригласила меня имногих из нашей команды на лейбл. На самом деле, она еще и мой букинг-агент, мы уже 25 лет вместе занимаемся техно и я ей многим обязан!

Что еще рассказывал о Tresor Дэйв Таррида: «Ребята из Tresor интересовались нашей музыкой с самого начала. Они искренне поддерживали нас (Тарриду, Кристиана Фогеля, Тобиаса Шмидта и Лендструмма), выпускали наши пластинки. В Германии люди открыты для разной музыки, поэтому Tresor — отличный дом для нас» — интервью spannered.org

Многие из твоих записей звучат удивительно мрачно — с чем это связано?

Хороший вопрос! Мне сложно уверенно сказать почему так. Я много лет увлечен темной музыкой, с того времени когда был совсем молодым. Неважно, какой именно это стиль, мне нравится мрачный звук.

Можешь назвать самое запоминающееся выступление в твоей жизни?

Возможно, самым потрясающим моим шоу, был Love Parade Mexico в начале 2000-х. Мне посчастливилось сыграть на площади Сокало в центре города перед собором для примерно 40000 человек. Сумасшедшая толпа в сумасшедшем месте!

У тебя много коллабораций — планируешь ли ты новые, или собираешься вернуться к уже существующим?

И то и другое. Я недавно закончил новую запись с двумя австрийскими продюсерами, Дэниелом Лодигом и Мартином Дибеком. Мы называемся Strings of Death. Записи выйдут на Vigram Recs в ближайшие месяцы. Сейчас я снова записываюсь с Тобиасом Шмидтом, мы знакомы еще с Сативы а наш первый совместный EP вышел в 1998 году.

Как опытный музыкант с мировым именем, что ты посоветуешь начинающим продюсерам из России?

Будьте собой. Не увлекайтесь игрой, копируя то, что вы считаете популярным. Долговечность в этом бизнесе — это прежде всего оригинальность и верность себе.